Россия
Севастополь, Россия
Цель. Исследование потока взвешенного вещества (ВВ) в глубоководной части Черного моря, его изменчивости и трансформации состава в анаэробных условиях по данным 2021–2022 гг. – цель настоящей работы. Методы и результаты. Данные получены с помощью седиментационных ловушек, установленных на пяти горизонтах на разрезе мыс Херсонес – пролив Босфор (Черное море). Автоматическая глубоководная седиментационная обсерватория (АГОС) была установлена в ходе 119-го рейса НИС «Профессор Водяницкий», подъем осуществлялся в 124-м рейсе в 2022 г. Исследования охватили все сезоны 2021–2022 гг. Для сбора материала в составе АГОС были использованы два типа ловушек – для определения вертикального распределения ВВ и для исследования его сезонного хода. Обработка проводилась по единой для всех проб методике, включающей фильтрацию, высушивание, гравиметрический анализ для расчета потоков ВВ, а также опреде-ление содержания органического и неорганического углерода методом кулонометрического титрования в лаборатории Морского гидрофизического института РАН. В ходе исследования были получены данные как вертикального распределения потока ВВ, так и его сезонного хода. Выявлены закономерности распределения ВВ, а также органического и неорганического угле-рода, входящего в его состав. Выводы. Динамика потока ВВ и углерода определяется различными процессами, включая фи-зические и биогеохимические. Потоки ВВ имеют неоднородное распределение по глубине и ха-рактеризуются сезонной изменчивостью. Анализируя данные интегральных ловушек, можно от-метить, что поток ВВ изменяется в пределах 62–99 мг·м‒2·сут‒1 на различных глубинах. На глубинах 218 и 1568 м поток ВВ достигает пиковой интенсивности. Его снижение зависит от раз-личных биогеохимических процессов – растворения, окисления и минерализации. В свою очередь, увеличение потока ВВ может быть связано как с глубинными течениями, так и с физико-химическими процессами сорбции. Сезонные изменения потока ВВ представлены двумя пиками –максимумом в период с июля по сентябрь и минимумом в марте. Концентрация углерода воВВ также меняется в зависимости от глубины и сезонного хода, который в основном определяется биологическими процессами. Отставание между пиками «цветения» кокколитофорид на поверхности и максимальными значениями потока неорганического углерода, зафиксированного ловушкой, может объясняться скоростями осаждения.
взвешенное вещество, органический углерод, неорганический углерод, кар-бонаты, седиментационные ловушки, кокколитофориды, Черное море
Введение
Взвешенное вещество (ВВ) является важным компонентом морской эко-системы. Формирование его состава происходит преимущественно в верхней толще вод в результате комплексного воздействия веществ различных гео-сфер – литосферы, атмосферы, гидросферы, биосферы [1]. Взвешенное веще-ство включает следующие составляющие: литогенную (компоненты терриген-ного и абиогенного происхождения, поступают с речным стоком, в результате механических разрушений берегов и эолового переноса, а также благодаря та-янию льда) и биогенную (остатки живых и отмерших организмов, образуется из органического вещества (Сорг), аморфного кремнезема (SiO2био) и взвешен-ного карбоната кальция (СаСO3), которые входят в состав планктона и его дет-рита) [2–4]. При смене окислительно-восстановительных условий, как правило, проис-ходит изменение соотношения и содержания литогенной и биогенной состав-ляющих ВВ. Качественный и количественный состав ВВ отражает процессы его трансформации в водной толще. Так как углерод является ключевым ком-понентом ВВ, исследование его органической и неорганической форм, а также их соотношения позволяет изучить доминирующие механизмы цикла углерода в гидросфере. Содержание органического углерода (Сорг) во взвешенном веще-стве отражает продуктивность экосистемы, интенсивность протекания в ней биохимических процессов и устойчивость к воздействиям на нее различных природных и антропогенных факторов [5, 6]. Также весомый вклад во взве-шенное вещество вносят карбонаты – как терригенные, вынесенные с суши, так и автохтонные, образованные в водной толще [7]. Неорганический углерод (Скарб) является структурным компонентом карбонатных минералов, представ-ленных во взвеси биогенными и хемогенными образованиями. Согласно данным многолетних исследований фитопланктона, основными карбонат-концентрирующими биогенными частицами в составе ВВ в Черном море являются кокколитофориды Emiliania huxleyi [8, 9]. Эти водоросли слу-жат посредником при перемещении Скарб из атмосферы и эвфотической зоны в донные отложения, так как в период окончания «цветения» кокколиты ча-стично оседают на дно и являются основным компонентом известковых илов [8]. В водной толще тонкодисперсные микро- и наночастицы ВВ агрегируются под влиянием биологических (фильтрация воды организмами зоопланктона с превращением осадочного вещества в пеллеты и аморфные комки (морской снег)), а также физико-химических (коагуляция и флокуляция коллоидов) про-цессов. Вследствие этого формируются вертикальные потоки осадочного ве-щества, которое трансформируется при прохождении водной толщи и в конеч-ном счете подвергается процессу захоронения в виде донных отложений [7]. Соответственно, исследование вертикального распределения ВВ представляет собой основу для понимания процессов современного осадконакопления [1].
Таким образом, исследование потока ВВ и механизмов его образования и трансформации является актуальной океанографической задачей. До последнего времени исследования ВВ в российском секторе Черного моря носили эпизодический характер [6, 10] и выполнялись преимущественно в шельфовых районах [11]. Наиболее полно обзор по изучению ВВ и его потока в Черном море представлен в монографии [1]. Современные исследования ВВ основаны преимущественно на спутниковых данных [3–5, 12], при этом у та-кого подхода имеется ряд недостатков, в частности отсутствие возможности изучать вертикальный профиль ВВ и процессы его трансформации.
В 2015 г. сотрудниками Института океанологии РАН положено начало ис-следованиям вертикального профиля и внутригодовой изменчивости взвешен-ного вещества в открытой части Черного моря [1]. В глубоководной части были установлены седиментационные ловушки в составе автоматической глу-боководной седиментационной обсерватории (АГОС), концепция которой раз-работана и внедрена в практику седиментологических исследований академи-ком А. П. Лисицыным [13, 14].
Концепция АГОС подразумевает возможность использования комплекс-ного подхода в изучении потока ВВ для определения сопутствующих парамет-ров, а именно: определения основных параметров верхнего слоя вод дистанци-онными методами исследования с использованием спутниковых снимков; ис-пользования седиментационных ловушек с различным временным разреше-нием, устанавливаемых на различных глубинах; подключения дополнитель-ных зондов для определения гидрологических параметров среды в точке по-становки ловушки (течения, температура, соленость, содержание, прозрач-ность, флуоресценция и др.).
Цель настоящей работы – количественная оценка потока взвешенного ве-щества в глубоководной части Черного моря, его изменчивости и трансформа-ции состава в анаэробных условиях по данным 2021–2022 гг.
Материалы и методы
Данные были получены в результате постановки на пяти горизонтах седи-ментационных ловушек в глубоководной части Черного моря (глубина поста-новки станции 1968 м) на разрезе м. Херсонес – пролив Босфор (расстояние от м. Херсонес 180 км). Для отбора проб использовались два типа седиментационных ловушек: первый – с возможностью получения непрерывного по времени сбора матери-ала с заданным временем экспозиции (дифференциальные 12-стаканные седиментационные ловушки «Лотос-3»), второй – интегральные малые цилиндрические седиментационные ловушки МСЛ-110, которые собирают материал в течение всего времени работы станции [1]. На рис. 1 показан район установки седиментационных ловушек. Обсерватория АГОС была установлена в ходе 119-го рейса НИС «Профессор Водяницкий» 24 сентября 2021 г., подъем станции выполнен 4 октября 2022 г. в ходе 124-го рейса этого научно-исследовательского судна. Для интегрального сбора материала в течение года были установлены МСЛ на глубинах 218, 568, 1068, 1568 и 1918 м. На глубинах 218 м («Лотос-3») и 1918 м (ловушка «Лотос-1» не сработала, данные в работе не обсуждаются) были установлены дифференциальные седиментационные ловушки со временем экспозиции 30 сут. Таким образом, период работы АГОС на разных глубинах и с заданной дискретностью сбора ВВ составил 12 мес (375 сут), он охватывал все сезоны с сентября 2021 г. по октябрь 2022 г. Для сохранения собираемого материала в условиях, максимально приближенных к естественным, емкости-приемники заполняли 4%-ным раствором хлорида натрия, что в два раза превышает среднюю соленость вод Черного моря.
На глубине 218 м ловушки были установлены для оценки потока из верхнего квазиоднородного слоя, на глубине 1918 м – для оценки потока, достигающего дна и участвующего в формировании осадков. Три промежуточные глубины были выбраны для оценки изменчивости потока ВВ с глубиной.
После подъема емкости с пробами ВВ сохранялись в холодильной камере до лабораторной обработки, которая проводилась по единой методике, описанной в [1].
Пробы фильтровали под вакуумом через параллельные предварительно взвешенные ядерные фильтры с размером пор 0,45 мкм для определения суммарного потока ВВ, а также через прокаленные при температуре 450°С стекловолокнистые фильтры Whatman GF/F для определения содержания общего, органического и карбонатного углерода.
После высушивания при температуре 60°С до постоянной массы и взвешивания фильтров с отфильтрованным веществом получали суммарное количество материала (масса сухой взвеси, мг). Для взвешивания материала использовали аналитические лабораторные весы Adventurer AR2140 с точностью измерения до 0,0001 г.
Поток взвешенного вещества рассчитывался как отношение массы сухого ВВ к произведению площади сбора ловушки и времени экспозиции:
где F – поток ВВ, мг∙м‒2∙сут‒1; m – масса сухой взвеси, мг; S – площадь сбора, м2; T – время экспозиции, сут.
Содержание общего, органического и карбонатного углерода определяли методом кулонометрического титрования на анализаторе углерода АН-7529 [15].
Р и с. 1. Схема АГОС (а) и район ее постановки (b)
F i g. 1. Scheme of the AGOS (a) and the area of its installation (b)
Результаты
По данным, полученным с помощью седиментационных ловушек, опреде-лены вертикальный поток ВВ, содержание Сорг и Скарб в пробах, а также рас-считаны потоки органического и неорганического углерода со взвешенным ве-ществом. На глубине 218 м изучена их сезонная изменчивость. Потоки ВВ ха-рактеризовались неоднородностью распределения как по глубине, так и в те-чение года (рис. 2).
По данным интегральных ловушек, поток ВВ изменялся в диапазоне 62–99 мг·м‒2·сут‒1 (рис. 2, а). Отмечено наличие двух пиков одинаковой интенсив-ности (99 мг·м‒2·сут‒1) на глубинах 218 и 1568 м; на глубинах 568, 1068 и 1918 м значение снижалось и составляло 61–63 мг·м‒2·сут‒1. Порядок этих значений сопоставим как с современными данными за 2015–2016 гг. для цен-тральной части моря у подножия северо-западного склона глубоководной кот-ловины [1], так и с данными 80-х годов прошлого века для Анатолийского по-бережья [16–18].
Сезонная изменчивость потока ВВ на глубине 218 м характеризовалась максимумом в сентябре (70,2 мг·м‒2·сут‒1 в пересчете на 30 дней) и миниму-мом в марте (2 мг·м‒2·сут‒1) (рис. 2, b). В целом значения потока ВВ изменя-лись в пределах 9–36 мг·м‒2·сут‒1, что также соответствует литературным дан-ным [1, 16–18].
Р и с. 2. Вертикальная (а) и сезонная (b) изменчивость потока ВВ по данным 2021–2022 гг.
F i g. 2. Vertical (a) and seasonal (b) variability of the suspended matter flux based on the 2021–2022 data
Распределение углерода, одного из основных компонентов ВВ, соответ-ствовало вертикальному профилю его потока: максимальные концентрации наблюдались на глубинах 218 и 1568 м (19,25 и 19,52% соответственно); на глубинах 568, 1068, 1918 м концентрации находились в узких пределах 17,29–17,68%. С глубиной незначительно изменялось соотношение органической и неорганической форм углерода (рис. 3, a), при этом вклад органического уг-лерода в среднем составлял 83%.
В течение года содержание углерода во взвешенном веществе изменялось в пределах 5–23,29% с максимумом в августе и сентябре и минимумом в марте, когда наблюдался минимальный поток ВВ (рис. 2, b). Сезонная изменчивость концентрации Сорг качественно совпадала с сезонной изменчивостью потока ВВ и характеризовалась минимумами в марте и ноябре (5,0 и 7,54% соответ-ственно) и максимумами в июле – сентябре (16,3–20,53%) (рис. 3, b). Распре-деление Скарб во взвешенном веществе носило несколько иной характер: наблюдались минимумы концентрации в весенний и осенний периоды (в марте, апреле и октябре, ноябре соответственно).
Распределение углерода, одного из основных компонентов ВВ, соответ-ствовало вертикальному профилю его потока: максимальные концентрации наблюдались на глубинах 218 и 1568 м (19,25 и 19,52% соответственно); на глубинах 568, 1068, 1918 м концентрации находились в узких пределах 17,29–17,68%. С глубиной незначительно изменялось соотношение органической и неорганической форм углерода (рис. 3, a), при этом вклад органического уг-лерода в среднем составлял 83%. В течение года содержание углерода во взвешенном веществе изменялось в пределах 5–23,29% с максимумом в августе и сентябре и минимумом в марте, когда наблюдался минимальный поток ВВ (рис. 2, b). Сезонная изменчивость концентрации Сорг качественно совпадала с сезонной изменчивостью потока ВВ и характеризовалась минимумами в марте и ноябре (5,0 и 7,54% соответственно) и максимумами в июле – сентябре (16,3–20,53%) (рис. 3, b). Распре-деление Скарб во взвешенном веществе носило несколько иной характер: наблюдались минимумы концентрации в весенний и осенний периоды (в марте, апреле и октябре, ноябре соответственно).
Р и с. 3. Распределение органической (Сорг) и неорганической (Скарб) форм углерода с глубиной (а) и в течение года (b)
F i g. 3. Distribution of organic (Corg) and inorganic (Ccarb) forms of carbon with depth (a) and during a year (b)
Подобное распределение концентраций органической и неорганической форм углерода выявило, что вклад органической составляющей также харак-теризуется выраженной сезонностью с максимумами в марте и октябре (рис. 4): в первый период наблюдалось плавное снижение доли Сорг на 25% с марта по август; во второй – более резкое снижение доли Сорг с октября по январь.
Р и с. 4. Доля органической составляющей от суммарного углерода во взвешенном веществе
F i g. 4. Share of organic component in total carbon in suspended matter
Обсуждение результатов
Вертикальный профиль. Колебание интенсивности потока ВВ с глуби-ной обусловлено влиянием как физических, так и биогеохимических процес-сов. По данным, полученным с помощью седиментационных ловушек, опре-делены вертикальные потоки, содержание Сорг и Скарб в пробах, а также рассчи-таны потоки органического и неорганического углерода со взвешенным веще-ством. На глубине 218 м изучена их сезонная изменчивость.
Поток Скарб для Черного моря определяется преимущественно процессами с участием кокколитофорид, так как для этой экосистемы они являются преоб-ладающими водорослями, имеющими в основе карбонатный скелет [8, 9]. За счет недостаточного насыщения глубинных водных масс карбонатами [19], а также снижения рН и увеличения концентрации СО2 должно происходить растворение карбонатов, что проявляется в снижении потока Скарб с глубиной (рис. 3, а):
Увеличение потока ВВ на глубине 1568 м и ниже, возможно, обусловлено глубинными течениями [10]. По данным [20], в нижних нефелоидных слоях, которые образуются в результате донной эрозии под действием внутренних приливов и волн, происходит адвективный перенос вод. Мелкозернистые, ре-суспендированные отложения, включающие частицы глины, ила и кокколит, часто вовлекаются в эту форму придонного горизонтального переноса [16, 17].
Увеличение концентрации взвеси также может определяться влиянием анаэробных условий вод Черного моря и рядом особенностей протекания био-химических реакций в этих условиях. Так, некоторые исследователи связы-вают это с реакциями с участием марганца, железа и других микроэлементов, образующих в сероводородной зоне нерастворимые сульфиды, которые в дальнейшем осаждаются, сорбируя некоторую часть растворенных соедине-ний, и способствуют формированию взвеси сложного состава [10]. Наличие пиритов во взвеси глубинных вод Черного моря показано в работе [1]. Кроме того, доля потока углерода составляет 20% от потока ВВ, что указывает на сложный компонентный состав ВВ и подтверждает теорию образования в анаэробном слое сульфидов металлов, в частности железа и марганца, и сор-бирование ими других растворенных компонентов с образованием комплекс-ных соединений:
Поскольку в наших исследованиях наблюдается снижение потока ВВ с глубиной, а профиль потока органического вещества качественно совпадает с вертикальным профилем потока ВВ (рис. 2, а; 3, а), можно предположить, что для глубоководных вод Черного моря вклад органической составляющей является преобладающим при формировании ВВ. На это также указывает тот факт, что, согласно данным [1], с увеличением глубины концентрация карбо-натов резко уменьшается и не определяется на глубине 1775 м. При этом уве-личение интенсивности потока ВВ на глубине 1568 м и концентрации Сорг, ве-роятнее всего, определяется физическими процессами переноса.
Сезонная изменчивость потока ВВ и углерода. Установка долгосроч-ных седиментационных ловушек с заданным временем экспозиции, последу-ющим сбором и анализом материала дает возможность изучать вклад различ-ных физических, химических и биологических процессов в формирование ВВ и его последующую трансформацию при смене условий.
Пики значений потока ВВ на глубине 218 м приходятся на летний (август) и осенний (сентябрь) периоды (36,4 и 70,2 мг·м‒2·сут‒1 соответственно). Их суммарный вклад составляет 45% от суммарного значения годового потока (рис. 2).
С учетом того, что по спутниковым данным (рис. 5, а) вспышка «цвете-ния» кокколитофорид приходилась на июнь [9], а по данным ловушек макси-мальный вклад карбонатов в поток ВВ приходился на июль, август и сентябрь (40,1, 51,1 и 22,5% соответственно (рис. 5, c)), можно предположить, что в этот период поток ВВ обусловлен карбонатной составляющей и осаждением кок-колитофорид. Скорость осаждения ВВ в этом случае должна соответствовать примерно 7–9 м·сут‒1, что согласуется с данными [23].
Наблюдаемое отставание в один-два месяца между временем пика продук-тивности фитопланктона в эвфотической зоне и максимальными значениями потока неорганического углерода (представленного преимущественно кокко-литофоридами) также обусловлено скоростями осаждения (в пределах 1–36 м·сут‒1) [24].
В остальное время поток ВВ изменялся в пределах 2,3–25,5 мг·м‒2·сут‒1 при среднем значении 13 мг·м‒2·сут‒1 и характеризовался чередованием мак-симумов и минимумов (рис. 2). Минимальный поток ВВ зафиксирован в марте, в этот период он определялся только органической компонентой, а вклад неорганической составляющей отсутствовал (рис. 3, b; 4, 5). Для вод Черного моря характерно два пика «цветения» фитопланктона – осенне-зимний (более интенсивный, максимум приходится на ноябрь – декабрь) и зимне-весенний [25], это проявляется и в сезонном распределении ВВ и его потока (рис. 2, b).
Таким образом, сезонная динамика потока ВВ преимущественно совпа-дает с динамикой первичной продукции и численностью кокколитофорид (рис. 5) [9, 26].
Р и с. 5. Концентрации кокколитофорид (a) и первичной продукции (b) в районе постановки ловушки по спутниковым данным за 2022 г.; сезонный ход потоков органического (Fорг) и неорганического углерода в составе карбонатов (Fкарб) во взвешенном веществе на глубине 218 м по данным ловушки «Лотос-3» (c)
F i g. 5. Concentrations of coccolithophores (a) and primary production (b) in the area of installed trap based on satellite data for 2022; seasonal variations of organic (Forg) and inorganic (Fcarb) carbon fluxes, as the parts of carbonates, in suspended matter at the 218 m depth based on the “Lotus” trap data (c)
Заключение
Сезонная динамика потока ВВ и углерода определяется влиянием как физических, так и биогеохимических процессов. Потоки ВВ характеризовались неоднородностью распределения с глубиной и в течение года.
Отмечено наличие двух пиков потока ВВ одинаковой интенсивности на глубинах 218 и 1568 м. Снижение интенсивности потока ВВ происходит за счет протекания биогеохимических процессов, приводящих к растворению, окислению и минерализации веществ, образующих ВВ. Увеличение концен-трации ВВ и его потока, вероятнее всего, обусловлено влиянием течений либо протеканием физико-химических процессов сорбции на сульфидах металлов.
Сезонная изменчивость потока ВВ определялась преимущественно биоло-гическими процессами с участием планктона, вклад органической составляю-щей достигал 83%. Пики значений потока ВВ приходились на летний период, их суммарный вклад составлял 45% от значений годового потока.
Минимальный поток ВВ зафиксирован в марте, в этот период он опреде-лялся только органической компонентой, а вклад неорганической составляю-щей отсутствовал.
Сезонная динамика потока ВВ соответствует спутниковым данным по первичной продукции и численности кокколитофорид, соотношение времени пиков их «цветения» в зоне фотосинтеза и потоков неорганического углерода на глубине 218 м соответствует расчетным скоростям осаждения в пределах 1–36 м·сут‒1.
Измерения проведены в Центре коллективного пользования НИС «Про-фессор Водяницкий» Федерального государственного бюджетного учрежде-ния науки Федерального исследовательского центра «Институт биологии юж-ных морей имени А. О. Ковалевского РАН».
1. Вертикальные потоки рассеянного осадочного вещества в глубоководной части Черногоморя / А. А. Клювиткин [и др.] // Система Черного моря. Москва : Научный мир, 2018.С. 350–396. EDN ANCZBB. https://doi.org/10.29006/978-5-91522-473-4.2018.350
2. Лисицын А. П. Терригенная седиментация, климатическая зональность и взаимодействие терригенного и биогенного материала в океанах // Литология и полезные ископаемые.1977. № 6. C. 3–22.
3. Кукушкин А. С., Пархоменко А. В. Пространственно-временная изменчивость со-держания взвешенного вещества в поверхностном слое открытой части Черногоморя // Океанология. 2021. Т. 61, № 2. С. 307–319. EDN EYVMTL.https://doi.org/10.31857/S00301574210101234.Кукушкин А. С., Суслин В. В. Оценка применимости спутниковых данных для исследования изменчивости содержания взвешенного вещества в поверхностном слое глубоководной области Черного моря // Морской гидрофизический журнал. 2020. Т. 36, № 5. С. 595–605. EDN LPFNPI. https://doi.org/10.22449/0233-7584-2020-5-595-605
4. Кукушкин А. С., Суслин В. В. Оценка применимости спутниковых данных для исследова-ния изменчивости содержания взвешенного вещества в поверхностном слое глубоковод-ной области Черного моря // Морской гидрофизический журнал. 2020. Т. 36, № 5. С. 595–605. EDN LPFNPI. https://doi.org/10.22449/0233-7584-2020-5-595-6055.
5. Кукушкин А. С., Пархоменко А. В. Изменчивость содержания взвешенного органического вещества в юго-западной части Крымского побережья по данным судовых и спутниковых наблюдений // Современные проблемы дистанционного зондирования Земли из кос-моса. 2019. Т. 16, № 1. С. 137–146. EDN ZABHZZ. https://doi.org/10.21046/2070-7401-2019-16-1-137-146
6. Еремеева Л. В., Бурлакова З. П., Коновалов С. К. Сезонная и пространственная изменчивость содержания взвешенного органического вещества в деятельном слое Черногоморя // Морской гидрофизический журнал. 1998. № 5. С. 30–62.
7. Лукашин В. Н., Лисицын А. П. Геохимия рассеянного осадочного вещества и его потокив толще вод Каспийского моря // Океанология. 2016. Т. 56, № 5. С. 741–756. EDNWLNGJX. https://doi.org/https://doi.org/10.7868/S0030157416050099
8. Шоман Н. Ю., Соломонова Е. С., Акимов А. И. Влияние света на изменение морфофизиологических характеристик кокколитофориды Emiliania huxleyi // Физиология растений.2022. Т. 69, № 2. С. 216–22
9. Микаэлян А. С., Силкин В. А., Паутова Л А. Развитие кокколитофорид в Черном море: межгодовые и многолетние изменения // Океанология. 2011. Т. 51, № 1. С. 45–53. EDNNDJCPH.
10. Витюк Д. М. Взвешенное вещество и его компоненты в Черном море // Гидробиологический журнал. 1975. Т. 11, № 1. С. 12–18.
11. Денисов В. И., Латун В. В. Потоки химических элементов в составе осаждающегося взвешенного вещества на шельфе Чёрного моря (по данным седиментационных ловушек) //Известия высших учебных заведений. Северо-Кавказский регион. Серия: Естественные науки. 2018. № 4. С. 77–85. EDN YSAVSH.
12. Кукушкин А. С. Оценка изменчивости содержания взвешенного вещества в глубоководной части Черного моря по спутниковым данным // Современные проблемы дистанци-онного зондирования Земли из космоса. 2020. Т. 17, № 2. С. 184–191. EDN BHISNR.https://doi.org/10.21046/2070-7401-2020-17-2-184-191
13. Глубоководные обсерватории на транскаспийском разрезе – непрерывные исследования потоков рассеянного осадочного вещества / А. П. Лисицын [и др.] // Доклады Академии наук. 2014. Т. 456, № 4. С. 485–489. EDN SDXIAR.https://doi.org/10.7868/S0869565214160245
14. Рассеянные формы осадочного вещества и их потоки в океанах и морях на примере Белого моря (результаты 12 лет исследований) / А. П. Лисицын [и др.] // Доклады Академии наук. 2014. Т. 456, № 3. С. 355–359. EDN OMDILJ.https://doi.org/10.7868/S086956521415016X
15. Забегаев И. А., Шульгин В. Ф., Орехова Н. А. Применение инструментальных методованализа донных отложений для экологического мониторинга морских экосистем // Уче-ные записки Крымского федерального университета имени В. И. Вернадского. Биология. Химия. 2021. Т. 7, № 4. С. 242–254.
16. Seasonal cyclicity of lithogenic particle fluxes at a southern Black Sea sediment trap station /S. Honjo [et al.] // Particles in the ocean. Eds. E. T. Degens, E. Izdar, S. Honjo. Mitteilungenaus dem Geologisch-Paläontologischen Institut der Universität Hamburg. 1987. SCOPE/UNEPSonderband Heft 62. 19–39.
17. Particle flux in the Black Sea: Nature of the organic matter / E. Izdar [et al.] // Particles in theocean. Eds. E. T. Degens, E. Izdar, S. Honjo. Mitteilungen aus dem Geologisch-Paläontolo-gischen Institut der Universität Hamburg. 1987. SCOPE/UNEP Sonderband Heft 62. Р. 1–18.
18. First data on sediment trap experiment in Black Sea deep water / E. Izdar [et al.] // Naturwis-senschaften. 1984. Vol. 71. P. 478–479. https://doi.org/10.1007/BF00455904
19. Zeebe R. E., Wolf-Gladrow D. CO2 in Seawater: Equilibrium, Kinetics, Isotopes / Ser. ed.D. Halpern. Amsterdam : Elsevier, 2001. Р. 360. (Elsevier Oceanography Series ; vol. 65)
20. Dickson R. R., McCave I. N. Nepheloid layers on the continental slope west of PorcupineBank // Deep Sea Research Part A. Oceanographic Research Papers. 1986. Vol. 33, iss. 6.P. 791–818. https://doi.org/10.1016/0198-0149(86)90089-0
21. Samyshev E. Z., Minkina N. I. The Seasonal Variability and Sedimentation Rate of SuspendedMatter in Photic Layer of the Black Sea // Environment and Ecology Research. 2017. Vol. 5,iss. 3. P. 227–234. https://doi.org/10.13189/eer.2017.050308
22. Sedimentation of particulate matter during a phytoplankton spring bloom in relation to the hy-drographical regime / V. Smetacek [et al.] // Marine Biology. 1978. Vol. 47. P. 211–226.https://doi.org/10.1007/BF00541000
23. Пархоменко А. В., Кукушкин А. С. Седиментационный поток взвешенного органического фосфора в пелагиали Черного моря // Океанология. 2018. Т 58, № 2. С. 258–268. EDNORRNGH. https://doi.org/10.7868/S0030157418020107
24. Asper V. L. Measuring the flux and sinking speed of marine snow aggregates // Deep Sea Re-search Part A. Oceanographic Research Papers. 1987. Vol. 34, iss. 1. P. 1–17.https://doi.org/10.1016/0198-0149(87)90117-8
25. Сезонная и многолетняя изменчивость фитопланктона в Чёрном море по данным дистанционного зондирования и контактным измерениям хлорофилла А / С. В. Востоков[и др.] // Доклады Академии наук. 2019. Т. 485, № 1. C. 99–103. EDN RKUJZH.https://doi.org/10.31857/S0869-5652485199-103
26. Vostokov S. V., Vostokova A. S., Vazyulya S. V. Seasonal and Long-Term Variability of Cocco-lithophores in the Black Sea According to Remote Sensing Data and the Results of Field Inves-tigations // Journal of Marine Science and Engineering. 2022. Vol. 10, iss. 1. 97.https://doi.org/10.3390/ jmse10010097
